Специалист по селям и лавинам Николай Казаков рассказал Sakhalin.info о сахалинских горных бедах

Сахалин. 18 сентября. Sakhalin.info – "Горный воздух" — одно из наиболее обсуждаемых островных явлений: с одной стороны — вложенные миллиарды, с другой — осуждение сахалинцев, которые не очень верят в планы о курорте мирового уровня. При сомнительной перспективе область планирует охватить всё большую территорию и проложить трассы вплоть до пика Чехова. И такое вмешательство в природу не обходится без последствий. Несколько экологических конфликтов уже вспыхнули, но пока они в основном касаются краснокнижных растений. Но есть и другая сторона вопроса: лавины, сели, оползни — все то, что характерно для гор. И об этом корреспондент ИА Sakh.com поговорила с кандидатом геолого-минералогических наук Николаем Казаковым.

— Николай Александрович, расскажите немного о себе. Я знаю, что у вас внушительный опыт в изучении опасных природных процессов, связанных с горнолыжными курортами, в том числе и на олимпийских объектах.

— Да, исследованием лавин, селей и оползней и разработкой защиты населения и разных объектов от этих процессов я занимаюсь всю жизнь. И не только разработкой, но и реальной защитой. Я много лет работал в лавинной службе Сахалинской гидрометеослужбы, работал в цехе противолавинной защиты комбината "Апатит" в Хибинах, работал на Кавказе.

В 2002 году по моему предложению был создан сахалинский филиал Дальневосточного геологического института ДВО РАН, на тот момент это была единственная в Российской академии наук структура, которая занималась исследованием лавин и селей целенаправленно. На Сахалине под моим руководством сделано очень много проектов защиты автомобильных дорог от лавин, селей и оползней.

Я много лет занимался защитой от лавин разных объектов, в частности, в 1982 году мною была создана чамгинская снеголавинная экспедиция, которая обеспечивала противолавинную безопасность Верхне-Тымского леспромхоза много лет. Это была самая лавиноопасная дорога Советского Союза — ни больше, ни меньше.

Оценку лавинной и селевой опасности я выполнял для олимпийских объектов в Красной Поляне. Я был членом рабочей группы ГК "Олимпстрой" по опасным процессам и экспертом оргкомитета Олимпиады-2014. К сожалению, противолавинная и противоселевая защита многих олимпийских объектов была спроектирована и построена так, что должной эффективности не обеспечивает. Но тем не менее она есть и в определённой степени ущерб для объектов снижает.

Некоторые проекты защитных сооружений в последней ревизии я подписывать отказался, потому что они не обеспечивали той защиты, которая была изначально предложена и могла обеспечить необходимый уровень защиты. Но это уже другая сторона вопроса. Я работал по всей нашей большой стране от Курил до Кавказа и Крыма, до Кольского полуострова.

— А теперь давайте поговорим о "Горном воздухе".

— Начнем с малого. "Горный воздух" — это комплекс, расположенный на Сусунайском хребте, а это зона развития опасных природных процессов. Некоторые из них представляют опасность только для самого комплекса — сооружений, сотрудников, посетителей и так далее. Некоторые, к сожалению, представляют серьезные риски для города Южно-Сахалинска. Давайте последовательно: я буду говорить о тех процессах, которыми занимаюсь сам.

Первое — это снежные лавины. Лавины сходят и на самом "Горном воздухе", но об этом мало кто знает. Это лавины не очень больших объемов, как правило, они сходят во время сильных снегопадов на горнолыжных трассах. Никаких неприятностей до сих пор от лавин не было за все годы существования "Горного воздуха", по крайней мере за последние 60-70 лет, но это не значит, что этим можно пренебрегать.

Несколько лет назад была вырублена часть леса на склоне, под которым проходит трасса "Серпантин". На этом участке лавины сходили обычно в верхней части — на лысой вершине горы Большевик, а сейчас есть риски схода лавин уже на трассу. По мере расширения территории комплекса — гора Красная и дальше, не дай бог, на горы Острую, Марковку и так далее — степень лавинной опасности для объекта будет возрастать неизмеримо. Она и так уже высока.

— И какие риски это несет?

— Для территории города активизация лавинных процессов, вызванная строительством объектов "Горного воздуха", непосредственно угрозы не несёт. Риски здесь в первую очередь для персонала, сооружений и посетителей горнолыжного комплекса. Лавинопасны не только горнолыжные трассы.

Я напомню, что конце января 2016 года территории комплекса (на южном и западном склонах горы Большевик, в лесу) в малоснежную зиму лыжники и туристы вызвали сход 10 лавин — такая неустойчивая снежная толща у нас бывает. При этом двое туристов из Москвы сами спустили лавину на себя, в результате чего женщина попала в больницу. Лавина была небольшого объема, слава богу, обошлось, но тем не менее определенные неприятности ей лавина причинила. То есть не стоит сбрасывать лавинную опасность со счетов.

И потом ведь не обязательно, что лавина вас убьет, она может вас просто покалечить — сломает вам руки, ноги — приятного мало. И на сегодняшний день никакой защиты от лавин на "Горном воздухе" нет.

Напомню о том, что в Красной Поляне — на объектах горнолыжных курортов "Роза Хутор" и "Горки город" — лавины сходят ежегодно, в них попадают до десяти человек за зиму, очень часто люди гибнут в лавинах. Первый случай гибели случился на "Розе Хутор" через месяц после окончания Олимпиады, погибли двое горнолыжников. И это при том, что на каждом из этих горнолыжных комплексах действуют службы противолавинной защиты, построены сооружения противолавинной защиты и регулярно проводится предупредительный спуск лавин.

Есть еще один риск — это уже риск для области — финансовый риск. Если будет полноценно работать горнолыжный комплекс, на "Горном Воздухе" необходимо будет заводить собственную лавинную службу. Напомню, что в Красной Поляне на курорте "Роза Хутор" есть своя лавинная служба, на курорте "Горки город" тоже, хотя они расположены в пределах одного склона, рядышком.

— А что именно представляет собой лавинная служба и о каких затратах идет речь?

— И на одном, и на другом курорте установлены сооружения инженерной защиты от лавин: снегоудерживающие и снеговыдувающие сооружения в зонах зарождения лавин, противолавинные дамбы и т. д. Установлено несколько метеорологических станций, без которых прогноз лавинной опасности невозможен.

На том и другом курортах установлены системы для предупредительного спуска лавин: стационарные системы GazEx и мобильные противолавинные пневматические пушки — "Аваланчеры". На момент установки на олимпийских объектах перед Олимпиадой одна установка GazEx стоила порядка 150 тысяч евро, а их было установлено больше сотни.

Все это стоит дорого. Очень. Это не два, и не три миллиона, это десятки миллионов в год, которые нужно будет тратить на защиту от лавин, в том случае, если курорт пойдет на горы Острую, Майорскую и дальше, не дай бог, еще и, как было несколько лет назад в планах правительства Сахалинской области, на пик Чехова и его склоны.

Напомню, что на том же пике Чехова, рядом с нашим городом, сходят лавины объемами до пятисот тысяч кубометров. Такие крупные сходят не каждый год — бывают и сто тысяч, и двести тысяч. Пятьсот тысяч — это максимально описанная лавина, сошла она в 1970 году, дальность выброса — 2,5 километра, это река Уюновка. На реке Скальной в 1981 году сходила лавина объемом порядка 200 тысяч кубометров, около двух километров пробег.

На реке Перевальной, катальщики наши называют этот склон Вилка, с интервалом примерно в 5-6 лет сходят лавины объемом 100-150-250 тысяч кубометров. Они перескакивают через дорогу, которая ведет в Лесное, так что это все рядом с нами. Это происходит регулярно, просто не все эти лавины видят, поскольку сходят они во время метелей. Люди, слава богу, появляются на этих участках уже после схода лавин и не всегда обращают внимание после сильных снегопадов, что здесь что-то не так было.

— А почему у нас в принципе сходят лавины? Дело в том, что лес вырубают?

— Это природные условия. Это крутизна склонов, погодные условия, которые позволяют формироваться определенной толще снега, плюс ко всему — да, это антропогенная деятельность. Сейчас на горе Красной вырублен лес под канатную дорогу, под трассы, то же самое на северном склоне горы Большевик. Каждая такая трасса — это потенциально лавиноопасный участок.

Если склон имеет крутизну более 30 градусов, как во всех случаях на "Горном воздухе", а порой и на более пологих склонах, — там формируются лавины. Поэтому на всех в мире горнолыжных курортах существуют лавинные службы, которые не просто отслеживают и закрывают трассы. Это, кстати, отдельная проблема: коммерсанты не любят закрывать трассы. Но спуск лавин проводится регулярно, либо они ставят снегоудерживающие сооружения в зонах отрыва лавин.

Но при грамотном использовании горы Большевик достаточно держать небольшую лавинную службу, которая давала бы прогноз и рекомендации по уплотнению трасс после снегопадов. Наибольшей неприятностью здесь представляется трасса "Армейка". Там крутой склон. Лавины сходят, но, конечно, небольших объемов. Они для человека опасные, а для объекта — нет.

— То есть основное значение имеет крутизна склона?

— Это не только уклон, там существуют формы рельефа, в которых формируются лавины; определенные условия снеговые, условия метеорологические там, наверху, где лавины зарождаются. И если вы посмотрите с окраины города на пик Чехова, особенно зимой, вы увидите, что наверху сам пик Чехова, река Уюновка и её приток — река Скальная — они наверху лишены леса, потому что там сходят лавины, которые лес выбивают и не дают ему расти.

Вот о чем еще нужно помнить: большие лавины сходят, конечно, не каждый год. Но есть характерный пример, его приводят все лавинщики и в России, и за рубежом со времен давних. В Швейцарии церковь была построена в 12 веке, а в 19 веке её разбило лавиной. Но ведь вопрос в том, что никто не скажет вам, когда наступит этот один раз в пятьсот, триста или двести лет, когда сойдет лавина. Если есть условия для образования лавин — лавины однажды сойдут.

В 1981 году с массива пика Чехова по реке Скальной, это приток Уюновки, сошла большая лавина, которая прошла около двух километров и выбила огромное количество старого елового леса. Возраст леса был 50-70 лет. То есть 50-70 лет таких больших лавин там не было. Но если бы вместо леса там был какой-то ваш объект, вам бы не было легче от того, что за семьдесят лет до этого случая здесь не было ни одной лавины большой.

— Лавинная служба — это желание или обязанность горнолыжных курортов?

— Начнем вот с чего: когда строится любой объект — абсолютно любой объект в нашей стране — на стадии изысканий должна быть сделана оценка лавинной опасности, оползневой опасности, селевой опасности. На это есть соответствующие своды правил в строительной отрасли, действующие и утвержденные.

Эти работы обязательно должны быть выполнены до начала проектирования объекта. Как это выглядело на той же "Розе Хутор", "Горки город" — когда началось проектирование объектов, были выполнены оценки оползневой, лавинной и селевой опасности. Собственно, чем я и занимался на курортах Красной Поляны. Ведь любой коммерсант рискует своими деньгами, если кто-то на его трассах погибнет в лавинах.

После оценки рисков для строящихся объектов разрабатываются меры по защите или снижению опасности. Они могут быть разными и отличаться по стоимости, но их наличие — это обязательное требование. Я не знаю, выполнялась ли оценка лавинной опасности на горе Красной, Острой и так далее.

Под моим руководством моя организация в свое время выполнила предварительную грубую оценку Большевика и западного склона Красной, где мы указали, что западный склон горы Красной лавиноопасен, оползнеопасен, селеопасен, и что селеопасна река Еланька. Но это была предварительная оценка, которая делается перед началом освоения территории, перед разработкой технико-экономического обоснования объекта.

Что делалось дальше я, честно скажу, не знаю — выполнялись ли такие работы на южном склоне горы Красной и далее по всему кусту, там за рекой Марковкой, горой Острой и так далее. Этого я не знаю.

Стоимость защиты от лавин зависит от того, какие решения на стадии проектирования принимаются. Это может быть установка инженерных сооружений противолавинной защиты — строятся сооружения в зоне отрыва лавин, всякого рода снегоудерживающие заборы либо какие-то регулирующие дамбы, вариантов много — это один путь.

Другой путь — это предупредительный спуск лавин, им занимаются обычно на всех курортах горнолыжных. Когда создается угроза, лавина спускается, затем трасса очищается и на какое-то время она безопасна. Следующий путь — это служба, которая дает прогноз лавин и на период лавинной опасности объект закрывается. Как правило, такая служба занимается и спуском лавин, и регулированием движения. Потому что закрыть горнолыжный курорт из-за лавинной опасности можно и на весь сезон и тогда смысл его вообще теряется.

— Какие из участков комплекса наиболее опасны?

— В естественном виде наиболее опасный участок здесь — это горы Острая, Майорская, Московская, там реально сходят лавины. И, конечно, весь участок пика Чехова от Чеховского перевала, то, что от нас к северу. Это очень лавиноопасная территория.

А вот что будет после пересечения реки Марковки, я не знаю — это горы Острая и дальше. Я не знаю, как там планируется вести трассы, поэтому ничего сказать не могу. Но в любом случае, если такая территория будет освоена, "Горному воздуху" обязательно придется создавать свою лавинную службу. И это не два человека, это полноценная группа, состоящая ориентировочно из 15 человек, это без учета спасателей.

В любом случае придется ставить не менее двух, а то и трёх метеорологических станций, скорее всего, на горе Красной, в районе Острой и дальше, а это штат минимум из пяти человек. Техника нужна. По грубой и заниженной оценке это примерно 30-40 миллионов в год без учета оборудования.

— А если с оборудованием?

— Если покупать установки по предупредительному спуску лавин, это сотни тысяч евро за установку, это дорого. Если это инженерная защита — это тоже очень дорого, но все это надо считать.

— На лавинах, как я понимаю, опасные природные процессы, связанные с "Горным воздухом", не заканчиваются?

— Да, вы правы. Второй опасный процесс — это оползни. Порой сейчас в прессе читаешь, что оползни с "Горного воздуха" угрожают Южно-Сахалинску. Это не так. Напрямую они не угрожают, оползни угрожают объектам "Горного воздуха". В первую очередь сейчас это гора Красная, западный склон, он очень оползневой.

Дело в том, что при прокладке дорог и трасс поперек склона многие оползневые массивы были подрезаны. Представьте: вот у нас оползневой массив на склоне — он достиг равновесия. А потом вы делаете выемку грунта поперек склона и склон становится неустойчивым, грунты начинают двигаться. К тому же западный склон горы Красной очень насыщен водой, что увеличивает опасность образования оползней.

Под угрозой оползней находится нижняя станция и весь нижний узел канатной дороги, оползни там могут быть очень большие. Есть оползневые массивы по реке Еланьке, которые могут создать массу проблем в том случае, если дорога будет проложена по правому борту реки Еланьки, как сейчас пытаются сделать. Пока это приостановилось из-за скандала по краснокнижным видам растений. Там оползневые участки, а это значит, что нужна защита и опять деньги вкладывать придется.

— И те работы, что сейчас ведут на комплексе, усиливают оползневую опасность?

— Да, антропогенный фактор, он и в лавинах есть, и в оползнях есть. Возьмем северный склон горы Большевик. В свое время я давал заключение о том, что трасса канатной дороги на северном склоне не оползнеопасна, и склон был не оползнеопасен — это официальное заключение для строительства канатной дороги на северном склоне.

Но в 2016 году я вынужден был заключение официально отозвать и снять с себя ответственность за него, потому что при прокладке трасс руководство "Горного воздуха" поперек горнолыжных трасс выкопало серию траншей, очень много траншей. В глубину они до 3-4 метров и туда свалили вырубленный на территории лес, а потом засыпали грунтом.

Сейчас, если вы поднимаетесь, то увидите, что в местах, где были траншеи, просаживается грунт, ведь деревья гниют, между стволами деревьев под грунтовой засыпкой есть пустоты и это создает реальный риск схода оползней. Нижняя станция канатной дороги на северном склоне стоит устойчиво, если только оползень по трассе на неё не сойдет. А вот площадка для выката горнолыжников, она стоит на искусственных грунтах.

Лесом было засыпано верховье ручья, а толщина этого навала древесных стволов около 12 метров, и сверху все засыпано грунтом. Но весь этот массив медленно съезжает вниз по ручью — однажды он сползёт весь. Трещины, которые при этом появляются в грунте, заметны даже на аэрокосмических снимках Google Earth.

Плюс ко всему, эта система оказывает очень неприятное влияние на наш водоем питьевой на реке Рогатке, потому что вся эта гниющая древесина уже выносится в наше водохранилище. Дальше будет больше.

Если мы посмотрим на южный склон горы Красной, то не берусь пока сказать, есть ли там оползневые участки, нет ли. То же самое на горе Острой. Но в любом случае Сусунайский хребет оползнеактивный, и поэтому там должны выполняться изыскания по оценке оползневой опасности. Может быть, что-то и выполнялось, я не знаю. Что касается реки Еланьки — да, это проблема. Проблема, которая несет серьезную угрозу для объектов "Горного воздуха", так и для города Южно-Сахалинска.

— И мы подошли к следующему опасному процессу.

— Да, следующий опасный процесс — это сели, а вот сели — это уже гораздо хуже. Река Еланька — селеопасная река. В 2009 году был последний раз, когда селевыми отложениями было замыто водозаборное сооружение на Еланьке. Та селезащита, что построена сейчас на реке в районе нижней станции канатной дороги, она критики не выдерживает с точки зрения профессиональной селезащиты. То, что там сделано, это несерьезно, это имитация селезащиты, скорее всего, призванная воздействовать на глаза жителей и представителей прессы, чтобы показать: да, мы сделали.

— Что именно с ней не так?

— Эти сооружения не соответствуют правилам, требованиям и практике селезащиты. Это долгий разговор. Я вообще-то профессиональный селевик, я занимаюсь селезащитой и в Сахалинской области, и за её пределами и прекрасно знаю, что это такое. И здесь у нас риски уже для города, потому что оползни на западном склоне горы Красной при сильном дожде неизбежно трансформируются в селевой поток, и он уже пойдет по Еланьке в наш город. Это риск очень серьезный.

— Насколько серьезный? То есть к чему это может привести?

— В 1981 году прошел сель на реке Еланьке. По счастью, он в город не вошел, остановился чуть выше, но высота паводочной волны на улице Ленина на реке Еланьке достигала трёх метров. Это затопление и разрушение жилых домов. Если пройдет хороший грязекаменный сель из таких, которые формируются на Еланьке, городу будет нанесён серьёзный ущерб.

То же самое на реке Хомутовке, Марковке. Это тоже селеопасные реки. Занимался ли там кто-то оценкой селевой опасности, я не знаю. Мне несколько лет назад, года два тому назад, предлагали поучаствовать в этих работах, но я отказался участвовать в работах каких бы то ни было по "Горному воздуху", потому что, с моей точки зрения, сейчас это спекулятивный проект и связывать свое имя с ним я не хочу.

Тем более что у меня есть негативный опыт работы по "Горному воздуху", когда вопреки выявленным рискам и разработанным рекомендациям по их снижению руководством комплекса принимались решения, словно специально направленные на усугубление угрозы объекту: как, например, на северном склоне горы Большевик.

Далее. Река Рогатка. Тот ручей на северной трассе, на северном склоне горы Большевик, который засыпан древесиной и грунтом, он тоже селеопасный, сели сходят в реку Рогатку и в водохранилище. Конечно, там не будет такого могучего селя, который будет угрожать городу, но вот угроза источнику нашего водоснабжения на реке Рогатке есть однозначно. Если всю эту массу древесины и грунта вынесет в водозабор, то очистные сооружения не справятся и какое-то время будут перебои с водой.

Здесь уместно было бы вот о чем напомнить: северный склон горы Большевик, как и река Еланька, пока там действует водозабор, — это зоны санитарной защиты водоемов. И то, что там построили эти объекты, оно нашему законодательству водоохранному противоречит. И не просто противоречит, а грубо его нарушает. У нас проблемы в городе с водой и без того серьезные, водозабор на Еланьке несколько лет в результате и в следствие строительства объектов "Горного воздуха" не работал нормально. Да и сейчас не знаю, работает — не работает и насколько хорошо.

— А что у нас в принципе с влиянием "Горного воздуха" на воду?

— Вода — это очень серьёзная проблема. Сюда мы относим и реки, и ручьи и все остальное. Причем это проблема уже для города серьезная, не только для "Горного воздуха". Давайте последовательно пойдем: склон горы Большевик, там ручей Больничный, на котором сейчас построено водохранилище для оснежения трасс.

Все бы хорошо, ради бога, но в результате строительства на горе Большевик были вскрыты подземные воды, в частности на трассе "Серпантин" и так далее. И вся та вода, что раньше фильтровалась в грунтах и потихоньку выходила к подножию горы и сейчас оказалась на поверхности и увеличила сток ручьёв Больничного, Пригородного и других.

Кроме того, в результате строительства часть водотоков, которые выходили в ручей Пригородный, стала уходить в ручей Больничный. В результате воды в этом ручье стало гораздо больше, а ливневая канализация Южно-Сахалинска не готова к приему этого количества воды. Обратите внимание, в последние годы, как только сильный дождь, у нас топит улицу Горького на всем протяжении.

Несколько лет назад у одного из жилых домов по улице Горького, не помню номер дома, напротив входной группы "Горного воздуха", образовался провал глубиной два метра и шириной где-то три метра, были трещины в цоколе здания. От чего? Само здание было построено на засыпанном русле ручья Больничного еще в советское время, но сейчас увеличилось количество воды в этом ручье, и началась активная суффозия — частички грунта под землей вымываются, образовываются рыхлые грунты, пустоты и дальше провал. Это серьезные риски для домов в этом районе.

Дальше у нас ручей Пригородный, который проходит через ботанический сад и дальше уходит в город вдоль улицы Емельянова. Здесь объекты ТОР "Горный воздух" — это комплекс "Хонока" и рядом с ним, чуть выше, построена гостиница с аквапарком. При их строительстве были вскрыты подземные воды, они пошли наверх и сейчас идут в ручей Пригородный.

Был при предыдущем губернаторе скандал, когда наше правительство потребовало, чтобы ботанический сад отдал им часть территории для того, чтобы по его территории проложить канал и вывести воду от "Хоноки" и этой гостиницы в ручей Пригородный. Но расчеты показали, что ручей Пригородный эту воду не примет, вода будет идти в город. И вот вся вода которая там есть, она сейчас идет в город.

Дальше: на Еланьке несколько лет назад уже прорабатывалось проектное решение, проектировалось водохранилище объемом больше ста тысяч кубометров. Для сравнения — водохранилище на Рогатке имеет объем 550 тысяч кубических метров, здесь планировалось больше ста тысяч для оснежения горнолыжных трасс.

Во-первых, это лишение города воды, потому что в реке Еланьке нет столько воды, чтобы она могла питать и это водохранилище, и водозабор. Во-вторых, на селеопасной реке в сейсмоопасной зоне строить такой водоем огромный нельзя. В случае его разрушения, например, при сильном дожде, это удар по городу колоссальный, это бомба, с жертвами, и ни с одной-двумя. Ну, слава богу, от этого проекта, по-моему, отказались.

Да, мне можно возразить — ну стоит же на Рогатке. Да, конечно, можно и здесь поставить, но опять же цена вопроса — гидротехническое сооружение должно быть такого класса, чтобы оно выдержало риски. У нас сейчас "Горный воздух" стоит миллиарды, сколько еще денег потянет такая плотина?

Но и это еще не все. Западный склон "Горного воздуха" сейчас очень сильно оголен, вырублено много леса, и вся та вода, что при сильных дождях оставалась в лесу, испарялась, медленно скатывалась по склону и фильтровалась в грунты, она сейчас мгновенно скатывается в город.

Поэтому у нас даже на смешных ручьях, которые и курица вброд, да не курица — воробей, перейдет в сухое время, возникают такие большие паводки, которые и грунт выносят в город, и ломают бордюры на улице Горького — были такие случаи. Потому что воды много, и она быстро скатывается. Одно дело, когда вы кружку воды по капельке в час выливаете, в течение двух часов, а другое дело — когда вы на своего приятеля опрокинете эту чашку с водой разом.

— И оснежение трасс, как я понимаю, усиливает эту проблему?

— Да, вы правы. При активном оснежении, призванном растянуть период катания, что у нас получается: воды становится больше, вода берется из других водотоков, она медленно тает, грунты увлажняются.

Но вся наша питьевая вода из подземных источников в створе "Горного воздуха", горы Красной и так далее — это гидрогеологически связанные системы. То есть вода попадает в подземные источники, и в конце концов мы её пьем. Но и грунты на склонах становятся неустойчивыми, это уже не домыслы. В Европе этим занимается много моих коллег-ученых: в Германии, во Франции, в Австрии. Часть из них у нас здесь периодически бывала на симпозиумах по физике снега и по селям, который я здесь проводил, в Южно-Сахалинске.

Они все в один голос говорят: это страшная проблема, начинаются эрозия грунтов и другие процессы, но есть проблема еще страшнее. Проблема заключается в том, что в воду для оснежения трасс добавляют некоторые реагенты для того, чтобы создать ядра конденсации в воде, чтобы эти крупинки льда, которые из установки попадают на трассу, были большими и медленнее таяли. Для этого добавляется техническая соль. А теперь представьте: соль у нас попадает в наши грунты, наши подземные источники вод — это засоление почв по всему склону со всеми вытекающими проблемами.

Можно сказать: "Николай Александрович, не фантазируйте, пока еще такого нет". Но примерно два года назад читаю я наш популярнейший ресурс Sakh.com, интервью дает один из руководителей "Горного воздуха". Он там прямым текстом говорит, что мы будем добавлять соль. Он не сказал, что мы добавляем, он сказал, что мы будем. А теперь представьте: то, что в городе происходит, вы видите сами, когда солью посыпают наши улицы, теперь будет весной на трассах в течение многих лет. И на самом деле в Австрии, Швейцарии, Германии, Франции на горнолыжных курортах это колоссальная проблема.

Есть еще одна добавка — это специальные белки (протеины). Эти добавки выпускает американская компания Snowmax International, их тоже добавляют в воду для оснежения трасс. Они запрещены во Франции, Германии и Австрии, а в Швейцарии и США разрешены. Как рассказывали мои французские коллеги, и как я читал в их статьях, проблемы в альпийских странах связаны не только с тем, что люди, проживающие в окрестностях курортах, вынуждены пить бутилированную воду, потому что источниками вод своих подземных и поверхностных они пользоваться не могут, ведь они заражены все солью.

Кроме этого, в районе некоторых альпийских горнолыжных курортов отмечались и всплески кишечных инфекций, которые связывают с применением именно таких добавок.

А вот мнение европейских учёных, исследующих проблемы, возникающие на горнолыжных курортах: искусственный снег приводит к снижению качества и количества питьевой воды; искусственный снег и выравнивание лыжных трасс для производства снега дестабилизирует склоны и усиливает эрозию склонов; большинство возникающих проблем необратимы.

— Но в альпийский странах все-таки больше туристов, чем у нас, и это хотя бы приносит доход бюджету. Или нет?

— Как говорят мои коллеги зарубежные европейские, в Австрии, Швейцарии, Франции и Германии большая часть крупных горнолыжных курортов убыточна. Они убыточны по определению и поддерживается за счет бюджета государства. Выделяются миллионы евро в той же Австрии ежегодно на поддержание горнолыжных курортов. Многие из них находятся в системе постоянного предбанкротного состояния. Эти данные не секретные, их можно найти.

Что происходит у нас? Давайте посмотрим с другой точки зрения, немножко пофантазируем. Несколько лет назад один из наших руководителей области сказал, что потенциал "Горного воздуха" — 10 миллионов туристов из Юго-Восточной Азии. Это было опубликовано на Sakh.com. Это, конечно, запредельная фантазия, даже не научная фантастика. Давайте возьмем более скромные цифры, хотя это тоже из разряда фантастики: шестьсот тысяч туристов в год. Представьте, 50 тысяч туристов приезжают в город Южно-Сахалинск в месяц.

Население в городе чуть больше двухсот тысяч человек, пусть 250 с учетом гастарбайтеров. И вот такая колоссальная цифра. Система водоснабжения не рассчитана на это количество людей, у нас и сейчас в городе проблема с водой. Система водоотведения — тоже самое. Транспорт общественный — тоже, и так далее.

Проблема "Горного воздуха" и Южно-Сахалинска состоит в том, что в мире нет ни одного горнолыжного комплекса крупного, который бы стоял непосредственно над крупным городом. Если бы этот же комплекс наш развивался где-нибудь в километрах десяти от Южно-Сахалинска, таких бы проблем для города, конечно, не было бы. Тут я могу выступить в роли оптимиста. Пессимист говорит, что хуже не будет, а оптимист говорит — будет, будет!

Я не берусь судить, какой доход теоретически должен приносить "Горный воздух", но то, что проект, конечно, никогда не окупится — это однозначно. Никогда эти миллиарды невозможно будет окупить. Кстати, в Японии соседней та же самая проблема с горнолыжными курортами, они выживают за счет туризма, но сама горнолыжная часть, как у нас здесь подается, в таком объеме не окупается.

Надо сказать, что тема горнолыжных курортов во всем мире очень политизирована. Те же самые мои зарубежные коллеги неоднократно говорили, что они не могут высказывать свое мнение о горнолыжных комплексах, поскольку их не пускают в прессу. В 2014 году здесь они изумлялись тому, что журналисты брали интервью у участников симпозиума и мы откровенно высказывали, что мы думаем о "Горном воздухе".

Я не знаю, чем руководствовались люди, которые принимали решение о развитии комплекса. Несколько слов о ретроспективе, чуть назад уйдем. В 2013 году тогдашний вице-губернатор Сергей Хоточкин проводил совещание, которое я инициировал, времени много прошло, уж теперь можно откровенно сказать. На совещание были приглашены руководители министерств и ведомств областных, руководители администрации Южно-Сахалинска. Совещание было серьезное и представительное, основанием послужила моя аналитическая записка. Это то, о чем я вам сейчас говорил, я тогда подготовил информацию к этому вопросу. Обсуждали долго тогда.

Было принято решение, что область выделяет деньги городу Южно-Сахалинску для защиты от воды, которая будет создавать проблемы. Предполагалась реконструкция сетей ливневой канализации. Это колоссальные деньги, потому что вся ливневая канализация, она даже на наш город не рассчитана, не говоря уже о "Горном воздухе", строилась в те времена, когда другое количество населения было. И принимали еще ряд решений по защите города от воды, которая будет стекать с горы Большевик.

Это было при позапрошлом губернаторе. При прошлом губернаторе об этом благополучно забыли, и вот — что имеем, то и имеем. На мой взгляд, вполне бы хватило горы Большевик для горнолыжного комплекса, если её правильно обустроить, при меньших затратах и при более разумном вкладывании денег.

Но в любом случае сначала нужно делать технико-экономическое обоснование проекта. При приходе прошлого губернатора я эти вопросы тоже неоднократно поднимал, и одно время казалось, что будет создана рабочая группа по разработке концепции развития "Горного воздуха". Это предварительная часть: для чего нам это надо, сколько мы потратим и какие проблемы будут — но все заглохло.

Вы присутствовали на скандале, который разворачивался вокруг "Ривьеры", слава богу, остановили проект. Спасибо нашим властям областным, все-таки они прислушались к мнению населения и остановили этот одиозный проект, но ведь это тоже все "Горный воздух", не стоит говорить о том, что "Горный воздух" — это только склоны горнолыжные. Это целая система, целый комплекс по освоению бюджетных денег. Со всеми вытекающими.

— Так и что делать? Совсем не развивать комплекс?

— Мое мнение: у нас, безусловно, есть много людей, которые катаются на горных лыжах, любят горные лыжи. Не берусь называть цифру, я не знаю её. Но ведь трасс на западном склоне горы Большевик и на южном склоне, хотя южный склон у нас фактически не работал эту зиму, достаточно вполне. Если нужны дополнительные, здесь нужно делать серьезное обоснование, а не лезть наобум, пытаясь захватить как можно большую часть территории.

Даже на той же горе Красной, отрешимся от опасных процессов. Если вдруг неожиданно заработает подъемник, никто не скажет, сколько времени он будет зимой простаивать из-за погодных условий: температура и ветер. Потому что ближайшая метеостанция у нас — это метеостанция "Южно-Сахалинск", расположенная на высоте 22 метра над уровнем моря, недалеко от Сусуи. А гора Красная — это уже совершенно другие отметки — 600, 700, 800 метров — там совершенно другая погода, другие температуры и ветер. Построили канатку, но сколько она будет простаивать, потому что её нельзя будет эксплуатировать из-за ветра? Из-за температур низких?

Несколько лет назад я предлагал руководству "Горного воздуха" поставить метеостанцию и хотя бы один зимний сезон провести наблюдения за погодой. Этого, конечно, мало, но хотя бы один зимний сезон — для того, чтобы, опираясь на многолетние данные наблюдений по метеостанции Южно-Сахалинска, понять: а стоит ли вообще там городить огород или не стоит. И сначала вроде бы "Горный воздух" был готов на такие действия, но потом все это было забыто.

Вообще, все освоение "Горного воздуха" примерно выглядит так: темная комната, открыта дверь — "А мы пойдем, мы хотим!". Ну погодите, давайте сначала посмотрим, а вдруг в этой комнате пола нет и мы сейчас провалимся на первый этаж? Может быть, здесь мебель разбросана — ноги переломаем? "А мы все равно хотим!".

Это, к сожалению, психология двух социальных групп, которые сформировались в нашей стране в последние десятилетия. Это люди, имеющие большие деньги, уверенные, что все проблемы можно решить деньгами. Можно решить. Можно ли обеспечить полную селе- и оползневую защиту "Горного воздуха"? Да, можно. Но только в какие деньги это обойдется? Какова цена вопроса? Стоит ли тогда вообще объект делать?

А вторая категория людей — это, к сожалению, чиновники, которые уверены: раз мы у власти, то как мы хотим, так мы и сделаем, так и будет. Ну, извините, вода как течет вниз по склону, она так и будет течь вниз по склону, как бы вы ни хотели, чтобы она текла вверх. Вы её отведете под прямым углом — она будет просачиваться через грунты, будут возникать его провалы.

Самое смешное заключается в том, что в России есть вполне серьезные инженерные школы, которые проводят инженерные и научные изыскания, разрабатывают меры защиты и в иных случаях даже не нужно ставить никакую защиту а достаточно обойти опасный участок и разумно решить. Но, к сожалению, сейчас это не работает.

— И какое решение вам, как ученому, видится сейчас?

— Есть соответствующее решение комитета по экономическому развитию областной думы: приостановить строительство объектов на "Горном воздухе".

Текст решения приводим целиком:

Решение №1 от 2.5.2017 комитета по экономическому развитию Сахалинской

областной думы, рекомендовавшей: принять необходимые меры по предотвращению угрозы нанесения вреда окружающей среде и жизнедеятельности населения города Южно-Сахалинска, связанной со строительством спортивных объектов в рамках развития ТОР "Горный воздух":

— приостановить производство строительных работ по устройству новых горнолыжных трасс и канатно-кресельных дорог в долине реке Еланьке;

— для предотвращения поступления взвешенных веществ в водозаборы установить выше водозаборов на реках Рогатке и Еланьке и их притоках фильтрующие экраны;

— приступить к удалению грунта и порубочных остатков леса, складированных в долинах рек Рогатки, Еланьки;

— провести мероприятия для прекращения поверхностного стока со строительных площадок, подъездных дорог и горнолыжных трасс в лесной фонд и водотоки;

— провести проверку выполнения требований разделов "Охрана окружающей среды" проектной документации на канатно-кресельные дороги, горнолыжные трассы, подъездные пути (в том числе временные), объекты и сооружения;

— провести мониторинг состояния водных объектов, в бассейнах которых расположены хозяйственно-питьевые водозаборы;

— провести по всей территории СТК "Горный воздух" мониторинг с целью выявления совершаемых подрядчиками и субподрядчиками нарушений в ходе производства работ, акцентируя внимание на участках работ в долинах водных объектов (в том числе, на малых водотоках) и на горных склонах;

— по результатам выполнения пунктов 2-4 определить первооочередные меры для защиты питьевых водозаборов от негативного воздействия работ, выполняемых в ходе строительства и последующей эксплуатации объектов СТК "Горный воздух";

— установить постоянно действующий мониторинг за состоянием участков территории СТК "Горный воздух" находящихся в местах развития опасных геологических процессов (оползни, сели, эрозия) и долинах водотоков;

— рассмотреть вопрос о выделении финансовых средств на разработку единого проекта магистральной системы водоотведения всей восточной рекреационной зоны с учетом предложений департамента городского хозяйства администрации города Южно-Сахалинска и других компетентных органов;

— рассмотреть возможность изменения подхода к типу и методу отбора воды для сооружения снегообразования (устройство каскада дрен вдоль подножия склона) при размещении сооружения в районе водозабора на реке Еланьке, либо рассмотреть другие варианты, исключающие негативное воздействие на водозабор от данного сооружения;

— в целях установления соответствия проектной документации по строительству объектов СТК "Горный воздух" требованиям законодательства в области охраны окружающей среды и об экологической экспертизе обеспечить прохождение государственных экологических экспертиз разделов по проведению работ на землях особо охраняемых природных территорий — памятника природы регионального значения "Популяция кардиокринума (лилии) Глена" при строительстве "Горной деревни" и государственного памятника природы "Высокогорье горы Чехова" при строительстве горнолыжных трасс.

То есть немедленно приостановить строительство в той точке, до которой они дошли на реке Марковке-Хомутовке. Оговорюсь, река Марковка-Хомутовка, она и в естественном состоянии порой подтапливает наше летное поле на аэродроме. Сейчас на реке ведется активное строительство, на некоторых участках в речку заложены трубы малого сечения, мостовые переходы. При паводке это приведет к созданию озера, прорыву его и уже более серьезному затоплению аэродрома и улиц города. Это тоже следствие непродуманных и непрофессиональных решений.

А возвращаясь к комплексу: приостановить работы. Немедленно. Срочно. Провести ревизию того, что есть, провести ревизию документов, понять, существует ли концепция развития, и если нет, то разработать технико-экономическое обоснование. Сейчас "Горный воздух" окупает примерно четвертую часть своего содержания, и это без учета безумных затрат на строительство. Но ведь единого проекта развития комплекса, насколько я знаю, не существует: выполняются отдельные проекты на отдельные объекты, и насколько они между собой взаимосвязаны — вопрос.

"Горный воздух" должен вписываться в стратегию развития Сахалинской области. Очевидно, что никогда "Горный воздух" не будет у нас здесь источником повышенных доходов для области, он будет только высасывать средства. Впервые о горе Большевик в правительстве области заговорили примерно в двухтысячных годах — Мекка и так далее. Я же тогда и задал вопрос: господа, а сколько времени лежит снег на западном склоне горы Большевик?

Эти восторги продолжаются до сих пор — у нас такая долгая зима! У нас так много снега! Да ничего подобного. Снег, пригодный для катания, ложится на горе Большевик в конце декабря — в начале января, если не принимать во внимание оснежение. В среднем сходит он в конце марта, в апреле — это уже не катание.

Да, я когда-то на "Горном воздухе" катался и после майских праздников, в давние годы, от вершины под защитой леса вдоль деревьев лежала полоса шириной метров восемь и длиной метров двести-триста. Вот мы и катались. Но это же не серьезный разговор, это некий курьез. Реальная продолжительность сезона катания — три месяца, когда на западном склоне лежит снег. И все эти вопросы они могли быть исследованы и решены до принятия решения о развитии курорта.

При разработке любого крупного объекта создается технико-экономическое обоснование. Насколько я могу судить по территории освоения, на которую замахнулся "Горный воздух", такое обоснование не сделано. Выполняются отдельные проекты по отдельным участкам, но целого комплексного видения здесь нет.

Юлия Фраер