ДМИТРИЙ ВАНЬКОВ: Я думаю, что роль статического зондирования будет год от года расти

Ред.: Компании «ГЕОИНЖСЕРВИС» 6 апреля исполняется 15 лет. Это достаточно большой срок для изыскательской организации в нашей стране. Чего удалось добиться за прошедшее время?

Д.В.: Мне сложно говорить за все 15 лет, поскольку я пришел в компанию только в 2007 году, когда ООО «ГЕОИНЖСЕРВИС» было уже три года. Тогда компания занималась только статическим зондированием, используя оборудование FUGRO, имея для этого в распоряжении одну машину. Сотрудников было около 10, а все работы выполнялись преимущественно в пределах Москвы.

Собственно, задача, которая была поставлена передо мной, была очень проста: расширить направления деятельности компании от исключительно статики до выполнения комплексных инженерных изысканий. Была гарантирована всяческая поддержка, но с условием, что организация начнет брать сложные проекты и успешно с ними справляться.

Мы начали пытаться делать комплексные инженерные изыскания. Первые объекты, конечно, были совсем смешными. Например, изыскания для строительства детского сада за миллион рублей, и тому подобные. А затем в 2008 году грянул большой проект в Кстово, заказчиком по которому была зарубежная компания TECHNIP. Они приехали к нам в офис, сказали, что знают нас как российское подразделение FUGRO и готовы нам доверить изыскания на своем объекте.

Сами, конечно, мы тогда еще мало что могли, но это был шанс, и отказываться от него было нельзя. Тем более, всем ведущим сотрудникам компании это было интересно. Ими это воспринималось как возможность для личного развития.

Мы взяли этот проект и выполнили его отлично, хотя, наверное, 80% работ мы отдали субподрядчикам – московской компании «КАРБОН» во главе с В.А. Долговым и ООО «Геоцентр МГУ» под руководство профессора Е.А. Вознесенского. Надо сказать, что они нас очень сильно тогда выручили – не только отлично поработали, но и помогли нам избежать многих ошибок, которые мы вполне могли бы совершить, еще не сильно разбираясь в изысканиях и в правилах игры.

Так или иначе, но мы этот проект сделали, причем в ходе его выполнения познакомились с большим количеством новых людей, в том числе, с Павлом Являевым, сотрудником геологического факультета МГУ, который сейчас является главным геологом нашей компании. А тогда он выполнял функции геолога на площадке и отлично себя проявил.

Когда в следующий раз по линии FUGRO к нам пришел запрос на изыскания для наземных объектов для освоения Штокмановского месторождения, мы уже были готовы к нему, хотя, конечно, это тоже было рискованное предприятие. Этот проект был в три раза больше, чем Кстово, работы надо было проводить на Севере, в районе Териберки. Большую часть денег мы опять раздали субподрядчикам, но в итоге у нас в компании появились новые квалифицированные сотрудники.

Сейчас у нас, наверное, около 20 инженер-геологов при общей численности компании 38 человек. Все проверены на крупных и сложных проектах. И хотя мы по-прежнему какой-то объем работы отдаем на субподряд, у нас уже есть свои буровые установки, не считая огромного спектра самой разной статики и других полевых методов.

Ред.: А была возможность отказаться от Штокмана? Или все, что шло от головной компании, было обязательно к выполнению?

Д.В.: Конечно, возможность отказаться была. Но жить-то надо было как-то. Штокман ведь начался меньше, чем через 2 года после кризиса 2008 года. Работы тогда было очень мало. Кстати, изначально у нас был план делать этот проект совместно с немецкой FUGRO, но когда мы все посчитали и поняли, сколько будет стоить притащить немцев с оборудованием из Германии на Кольский полуостров, то от этой идеи пришлось отказаться. Да и платить им пришлось бы больше, чем российским субподрядчикам, хотя это было не так принципиально. Гораздо сложнее было провести оборудование через границу, а потом выполнить их пожелание отобранные образцы испытывать в европейских лабораториях. Это ведь вообще страшная проблема.

Ред.: ООО «ГЕОИНЖСЕРВИС» – это, по сути, и есть FUGRO?

Д.В.: Да, мы – это FUGRO в России. У нас приняты многие западные стандарты работ, мы следуем их принципам и подходам, отчитываемся перед ними. Все машины статического зондирования – визитная карточка FUGRO – у нас российского производства, но начинка – зарубежная. Буровые – российские.

Конечно, окружающая реальность накладывает определенный отпечаток на нашу деятельность. Так, пожалуй, происходит в любой стране, где есть представительство FUGRO.

Тем не менее, мы стараемся брать лучшее из зарубежной практики. Например, предлагаем заказчикам 100% фотографирования керна, как доказательство того, что мы все заявленное отбурили, а не нарисовали. И мы ежедневно отдаем заказчику подробный отчет со всеми материалами. В каких-то компаниях эти отчеты представляют собой один листочек, на котором написано, сколько скважин и какой глубины пробурено. А у нас все сопровождается подробным полевым описанием, фотографиями керна и пр. Отчет получается достаточно объемным, но зато заказчики нам на 100% верят, понимая, что мы все работы сделали. Мне кажется, в нашей стране так делаем только мы.

Ред.: Это, наверное, одно из главных конкурентных преимуществ компании?

Д.В.: Наверное, нашим главным конкурентным преимуществом является то, что мы в обязательном порядке делаем очень много вещей, которые являются необязательными в соответствии с российскими нормативными документами, но на площадке позволяют получить данные более полные и точные. Мы не можем просто приехать и сделать все также, как любая российская компания, но взять за это на 30% больше – дураков-то нет. Но зато, работая с FUGRO, заказчик экономит на супервайзерах и получает максимально надежную и точную информацию. Очень часто мы сталкиваемся с ситуацией, когда у заказчика бюджет на изыскания уже потрачен, а качественных данных нет и спросить особо не с кого. Тогда приходят к нам и просят что-нибудь сделать – «быстро и недорого».

Ред.: За рубежом очень развит геотехнический подход, когда заказчику выдается не просто отчет по геологии, но уже готовое геотехническое решение. Вы это также развиваете в России?

Д.В.: Мы перенимаем этот опыт, но геотехническое решение готовим не сами, а наши партнеры из Санкт-Петербурга – ООО «ПИ Геореконструкция». На все большее количество проектов мы заходим вместе. Они очень любят нашу работу и всегда, когда у них возникает какой-то сложный момент, зовут нас. А мы их привлекаем тогда, когда заказчики просят готовое геотехническое решение. Иностранцам, а таких среди наших заказчиков большинство, действительно не интересен просто отчет о состоянии грунтов. Им нужны конкретные рекомендации по фундаменту с его предварительным расчетом. В таких случаях мы сдаем два отчета: первый – инженерно-геологический, второй – геотехнический.

Ред.: Комплексные инженерные изыскания подразумевают и испытания грунтов в лаборатории. Почему у ООО «ГЕОИНЖСЕРВИС» своей лаборатории еще нет?

Д.В.: У ГЕОИНЖСЕРВИСа нет своей стационарной лаборатории. Однако на каждом крупном объекте мы организуем полевую лабораторию, которая позволяет оперативно определять все классификационные показатели свойств грунтов, и делает это быстро. Для этих целей в нашей компании в штате есть опытный руководитель полевой лаборатории. Остальных сотрудников лаборатории находим на месте.

Всё оборудование полевой лаборатории проходит обязательную систематическую метрологическую поверку.

Дело в том, что создание стационарной лаборатории, на которую можно было бы перевести хотя бы 80% наших объемов, требует вложения сразу большой суммы денег. Мы прикидывали, это порядка миллиона долларов. Для нас в данный момент это проблематично.

Второй момент заключается в том, что это очень конкурентный рынок. В нашей стране действует много лабораторий. Правда, мало хороших.

Ну и, наконец, создание лаборатории означает необходимость аренды нового большого помещения, найма персонала, прохождения достаточно сложных процедур аттестации и аккредитации и т.д.

Тем не менее, разговоры о том, что своя лаборатория нам нужна, ведутся у нас каждый год. И я уверен, что мы все-таки реализуем это наше желание, когда соответствующим образом сложатся обстоятельства. Например, придут от каких-то больших проектов доходы, которые будет целесообразно инвестировать.

Ред.: С какими лабораториями сейчас работает ООО «ГЕОИНЖСЕРВИС», и как вы обеспечиваете необходимое качество работ, гарантом которого выступаете перед заказчиком?

Д.В.: У нас два подрядчика по выполнению лабораторных испытаний грунтов. Это лаборатория МГУ, возглавляемая профессором Вознесенским, авторитет и надежность которой непререкаемы, и лаборатория ООО «Петромоделинг Лаб», в которой работают его ученики. Многих мы знаем еще с студенческих времен и уверены, что они никогда не позволят себе сделать некачественную работу. Иными словами, мы выбираем подрядчиков, в которых уверены на двести процентов.

Вопрос контроля и обеспечения качества возникает только тогда, когда нам приходится привлекать малоизвестные нам лаборатории в регионах, где мы выполняем изыскания. Мы обычно доверяем этим организациями несложные исследования – плотность, влажность, пластичность. В таких случаях прежде, чем выбрать подрядчика, мы проводим предварительную инспекцию, общаемся с персоналом лаборатории, смотрим, что они умеют, проверяем наличие необходимого оборудования в требуемом количестве. Ну и обязательно во время выполнения работ мы проводим выездные проверки, чтобы убедиться в том, что все идет, как надо.

Ред.: Расскажите, пожалуйста, про людей, работающих в ООО «ГЕОИНЖСЕРВИС». Ведь это они делают эту организацию такой, какой она является.

Д.В.: Люди у нас работают, прямо говоря, классные. Компания маленькая, люди приходят к нам, как я уже рассказывал, только через какие-то проекты. То есть, когда у нас стартует какой-то масштабный проект, мы всегда набираем на него дополнительных людей, а по его завершении оставляем тех, кто показал себя с лучшей стороны.

Потом, надо понимать, что инженерно-геологическое сообщество очень «камерное», все друг друга знают. И на проекты мы стараемся брать специалистов, которых нам рекомендовали уважаемые нами люди.

Наконец, мы очень внимательно наблюдаем за студентами кафедры инженерной геологии МГУ. Я стараюсь присутствовать на защитах дипломных работ, смотрю, как студенты провели работу, как ее защищают. До момента защиты многие уже успевают пройти у нас производственную практику. Это позволяет получать объективное и полное представление о людях, которые могут прийти к нам на работу.

Поскольку с улицы у нас нет людей, это обеспечивает совершенно уникальные отношения в коллективе. Когда человек приходит к нам на работу, он уже всё знает: наши порядки и принципы работы, наших сотрудников, понимает, как себя вести.

Кроме того, в компании достаточно высокая и полностью «белая» зарплата, что позволяет нам рассчитывать на то, что у нас будут работать лучшие специалисты.

Если брать инженерный состав, то около 70% – это выпускники МГУ, 20% – МГРИ.

Ред.: При этом нет специалистов, имеющих полноценный опыт работы за границей?

Д.В.: Ну почему? Есть, например, Николай Генрихович Волков, который поработал в ГЕОИНЖСЕРВИСе, потом несколько лет развивал свою карьеру за границей, стал там дипломированным инженером, работал в геотехнической компании, а потом, вернувшись в Россию, снова пришел в нашу организацию.

Ред.: FUGRO как-то обеспечивает сотрудников стажировками, чтобы они подтягивались к зарубежным стандартам работы?

Д.В.: Какой-то регулярной программы обучения нет. Однако у всех специалистов компании есть определенный набор курсов повышения квалификации. Причем не только по геологии и производственным вопросам, но, например, по экономике и бизнесу, что очень важно для менеджеров проектов. Поэтому каждый год несколько наших сотрудников обязательно ездят на обучение.

FUGRO при этом часто приглашает на работу по конкретным проектам свободных сотрудников из своих подразделений в разных странах. Когда наши сотрудники не заняты в России и могут поехать на такие работы, это тоже очень полезно с точки зрения обмена опытом.

Ред.: Я помню, в прошлом году ГЕОИНЖСЕРВИС был настолько загружен работой, что заказчикам приходилось ждать не один месяц, чтобы инженеры выехали к нему на площадку. Такая ситуация постоянно наблюдается?

Д.В.: Сейчас, например, у нас нет никаких крупных проектов, и мы готовы к сотрудничеству. Прошлый год действительно был насыщен работой. В начале 2019 года мы оказались в удивительной ситуации – работы не много, а деньги от заказчиков за выполненные объемы продолжают поступать. Обычно бывает наоборот.

Но на самом деле, по моим ощущениям, это затишье перед бурей. Я ожидаю, что примерно с мая и затем ближе к осени начнется реализация сразу нескольких крупных проектов с иностранными проектировщиками, в которые мы заявились и имеем неплохие шансы получить там объемы. Даже если срастется лишь половина из них, то мы снова будем думать, где взять ресурсы на их выполнение.

Ред.: Чуть ранее прозвучал термин «менеджер проекта». Это примерно тоже самое, что ГИП в российской компании?

Д.В.: Я не знаю, отвечает ли ГИП в российских компаниях за экономику проекта. Мне всегда казалось, что ГИП – это человек, который отвечает за выполнение работы с технической точки зрения, то есть он именно главный инженер. А менеджер проекта в нашей компании не в последнюю очередь отвечает за экономику, в том числе за общение с заказчиками, за выставление счетов и их оплату. Он также участвует во всех переговорах. Но при этом, кстати, обычно он не занимается контролем качества, определением объемов работ и пр. Качество работы на площадке доверено главному геологу и руководителю полевых работ (site manager). Именно они отвечают за качество полевых работ и контакт с представителями Заказчика на площадке. Это очень напряженная и нервная работа, требующая постоянного внимания. Таких людей мы стараемся не держать на объекте больше одного месяца – необходимо восстанавливаться, чтобы сохранять качество.

Ред.: За рубежом постоянно проводятся научные исследования, причем, насколько я понимаю, без отрыва от производства. В ООО «ГЕОИНЖСЕРВИС» какие-то подобные работы есть?

Д.В.: В целом в международной FUGRO научные исследования очень развиты и на них тратится достаточно большое количество денег. Каждый год определенный процент от всех доходов компании выделяется на научные исследования.

У нас в компании в этом году будет защищаться Иван Соколов. Его научный руководитель В.С. Исаев из МГУ, а научный консультант – уже упоминавшийся выше Н.Г. Волков. Они провели огромную исследовательскую работу по вопросам использования статики на мерзлоте. Это абсолютно новый метод, который они придумали и реализовали, опровергнув прежние утверждения о том, что статику на мерзлоте делать невозможно.

Ред.: Статические исследования год от года развиваются, становясь все более точными и позволяя получать все больше информации о массиве грунта. Скажите, пожалуйста, можно ли статике верить на 100%?

Д.В.: Статика очень разная. Бывает хорошая, а бывает не очень. Операторы могут быть умелыми, а могут быть ни на что неспособными. Если мы предполагаем, что организация владеет современным оборудованием статического зондирования, которым управляют грамотные специалисты, то при помощи этого метода можно извлечь огромный массив информации. Статика – это уже не просто зонд, который измеряет боковое и лобовое сопротивление. Зонды теперь умеют считывать скорость прохождения сейсмических волн в грунте, электропроводность, температуру, проницаемость грунтов и множество других параметров. Многое из этого обрабатывается прямо на месте производства работ. При этом статика постоянно совершенствуется, становится точнее. Я думаю, что роль статики будет год от года расти.

Ред.: Какие планы развития на следующие годы?

Д.В.: К сожалению, мы живем в такое время, когда сложно делать какие-то долгосрочные прогнозы. Главное – хочется расти по объемам работ по крайней мере на 10–15% в год и расширяться. В том числе, построить лабораторию. Хочется, чтобы приходили новые интересные люди. А глобальные цели ставить перед собой, в сегодняшних реалиях, мне кажется, бессмысленно.